«Первый бой — самый страшный»

 

«Я был хилый»
 

Родился наш герой в Кировской области. Родители — колхозники, поэтому мальчишка тоже с детства трудился в поле, но давалось ему это непросто: слабый был. Колхозной жизни он предпочел медицинскую службу. По окончании семилетки юноша поступил в фельдшерско-акушерскую школу в Кирове. Надо сказать, что в школе он учился не очень, а вот потом взялся за ум — даже в институте,  после войны, у Глухова было всего две «четверки». Окончив училище, молодой человек год проработал по специальности, а затем его призвали в армию. 
 

— На проводах родители дали наказ: «Будь осторожен, но не будь самым последним!» — вспоминает Федор Алексеевич. — Этому правилу я и следовал. Сначала служил в Минске: три месяца строевой и физической подготовки. Давалось мне это нелегко, хилый я был. На турнике не мог ни одного раза подтянуться. Меня три раза в день и заставляли тренироваться. Через три месяца я крутил «солнце»! И в 85 еще мог подтянуться пять раз. 

 

Начало сражения
 

Война застала Федора Глухих в городе Лида, в Западной Белоруссии, в 20 километрах от государственной границы.
 

— Обстановка перед войной была тревожная, все ждали страшного, — рассказывает ветеран. — На вокзале по радио предупреждали: «Не пейте воду, она может быть отравлена». Но, конечно, мы все равно пили. 
 

Воинская часть, где он служил в первые дни войны, попала в окружение, из которого пришлось выходить с боями. Остались живыми от всей войсковой части и вырвались из окружения всего 16 человек — об этом он узнал от одного из сослуживцев. Сам Федор по случайности оказался в числе военнослужащих, сопровождавших эшелон, направлявшийся на Урал — скорее всего, вывозили какой-то завод. 
 

В первые дни войны бойцы  домой писали мало. 
 

— Мы знали, что победим, и готовы были умереть в бою, но писать родным о поражениях не хотелось: от нас ждут победы, а мы отступаем, — признается Федор Алексеевич. — Моя семья решила: раз писем больше нет, значит, погиб — надо делать поминки. На следующий день после этих «поминок» от меня письмо и пришло: жив-здоров. Вот так! 
 

В семье Федора Алексеевича было не принято сообщать воюющим дурные вести. Только после войны узнал он, что младший брат погиб в 1944 году возле озера Балатон, что был там и отец, но, к счастью, остался жив. 
 

— Письма из дома приходили, но в них скупо писали: все хорошо, все здоровы, общие фразы, — говорит фронтовик. 

 

Участник парада
 

После переформирования подразделения Федора Алексеевича зачислили рядовым в 12-й пограничный полк седьмой мотострелковой дивизии внутренних войск НКВД, передислоцированный из Кушки под Москву. Бойцам была поставлена задача: уничтожить вражеский десант на территории Московской области.  
 

— Москва производила гнетущее впечатление, — рассказывает Глухих. — Город был на осадном положении, москвичи передвигались только по пропускам, окна были заклеены газетными полосами. На улицах жгли архивы-документы, никаких дворников, конечно, не было — ужасная грязь и копоть. Вечером в каждом квартале стояли аэростаты для противовоздушной обороны. Если не знать всего этого, не чувствовать той атмосферы — довольно сложно понять смысл проведения ноябрьского парада 1941 года в Москве. 
 

6 ноября  поступил приказ заниматься строевой подготовкой, а вечером солдат посадили на машины и привезли в Москву. Утром 7 ноября 1941 года чуть свет подняли и пешим порядком повели по улицам Москвы на Красную площадь — 16 км. Парадом командовал генерал Артемьев, а принимал парад маршал Буденный. Воинские колонны прошли мимо трибуны, на которой стоял сам Сталин.

После завершения парада — марш-бросок на окраину Москвы, и снова патрулирование и обеспечение  безопасности города.
 

— Был пасмурный день, мела поземка, — вспоминает Федор Алексеевич. — Но моральный эффект был огромным: он вселил уверенность в скорую победу, могущество нашей армии и народа.

 

«У меня много планов!» 
 

 — Говорят, самый страшный — первый бой, — продолжает свой рассказ Федор Алексеевич. — Моя первая встреча с немцами  состоялась 13 декабря 1941 года. Нашу часть за неделю до этого сняли с боевой задачи, поместили в казармы, одели с иголочки, вооружили. С 10 часов утра и до ночи каждый день — налеты. Земля от снарядов перепахана — снега не видно. 
 

Иногда то тяжелое время Глухих вспоминает с долей «черного» юмора. 
 

— Как-то ночью мне приказали охранять аптеку полка, — рассказывает он. — Начался налет. Немцы для устрашения бросали бомбы в каких-то бочках, они летели со страшным свистом. Такое ощущение, что прямо на тебя, на голову. Я от страха падал на пол в течение нескольких часов. Потом мне это надоело. Думаю, сколько можно падать —  все равно погибну, если суждено!

 

Судьба благоволила Федору 
 

Прошел он всю войну, воевал в Белоруссии и на Украине. В 1945 году часть, в которой служил, была переброшена в Тернопольскую область на борьбу с бандеровцами. Там он видел поезд, на котором Сталин возвращался с Потсдамской конференции в Москву, — его полк охранял один из участков пути. 
 

После войны Глухих окончил мединститут, работал в Татарстане, на целине, в Челябинской области (признается: не мог сидеть на месте, все время куда-то тянуло). Затем нашел хорошую работу с «квартирой» («погреб без удобств») в Самарской городской психиатрической больнице, где и трудился без  месяца 40 лет. На пенсию ушел в 80. Но на месте сидеть по-прежнему не может: активно сотрудничает с советом ветеранов Промышленного района, ходит по школам, рассказывая детям о войне, мечтает составить справочник лекарственных растений, для чего даже освоил компьютер. Не бросает и свое давнее увлечение — туризм. 
 

— Во время войны привык много ходить, — объясняет Федор Алексеевич. — Был в Карпатах, на Кавказе, обошел весь Тянь-Шань.

Последний  поход — в 75 лет, и сейчас хожу не менее двух часов в неделю. В прошлом году я прошел один пешком 27 км за день с рюкзаком 10 кг — из Старого Буяна до Курумоча. В этом году тоже пойду. Если здоровье позволит.