В Самаре состоялась творческая встреча с режиссером Сергеем Урсуляком

В Самаре бывали многие известные актеры и режиссеры. Были среди них и общительные, и умные, и талантливые. Автор знаменитых фильмов «Ликвидация», «Жизнь и судьба», «Тихий Дон», «Неудача Пуаро» Сергей Урсуляк при сочетании всех этих качеств запомнился в первую очередь своей доброжелательностью. Какие бы нескромные, странные, неуместные вопросы ни раздавались из зала ЦРК «Художественный» во время творческой встречи режиссера в рамках фестиваля «Соль земли», он спокойно переводил тему в русло осмысленной беседы и рассказывал собравшимся что-то интересное и остроумное.

О «Тихом Доне»

— Ремейком называется история, когда мы берем сценарий уже вышедшего фильма и делаем вторую версию. Экранизация романа, будь она хоть 32-я, не является ремейком.

Главное отличие моей картины в том, что предыдущие экранизации сделаны другими режиссерами, а эта — мной. Мне кажется, что это должно выглядеть так. Не потому, что у предыдущих было не так, а просто мне хотелось сделать так, как я вижу.

Никто, затевая 995-ю постановку «Гамлета» или «Анны Карениной», не спорит с предшественниками. Это просто твое желание высказаться по поводу произведения. Мой фильм — это не полемика с Бондарчуком или Герасимовым, это попытка пересказать текст своим языком. Это может либо понравиться, либо не понравиться. Хуже от этого не будет. Я же не поверх фильма Герасимова свое снял.

Моя бабушка, Анна Павловна, очень любила немой фильм «Тихий Дон» 1930 года с Абрикосовым и Цесарской и не принимала картину Герасимова. И сколько моя мама ей ни доказывала: вот Быстрицкая, вот Глебов, — она считала, что именно тот фильм настоящий.
Есть произведения, которые должны экранизироваться раз в десять лет. Потому что вырастает новое поколение, потому что ему нужны новые импульсы, потому что чуть меняется язык кино. Чуть, но меняется.

О «Ликвидации»

— И Гоцман, и Кречетов — персонажи вымышленные. Более того, и Жуков такой же настоящий Жуков, как кардинал Ришелье у Дюма. «Ликвидацию» нельзя рассматривать как разговор о времени. Это не картина, по которой можно изучать историю. Это моя фантазия на тему мира, в котором хотелось бы жить. Такие мужчины и женщины, такая правда, такой друг и такой враг, такие песни и т.д. Мне в этом мире хотелось бы жить, несмотря на то, что он бедный и неустроенный.

О «звездах»

— Живу я только с одной «звездой» (жена режиссера актриса Лика Нифонтова присутствовала в зале. — Прим. авт.). Что касается остальных… Я же их выбираю не по степени звездности, а по степени соответствия тому, что нужно делать. Будь то Машков или дебютантка.

Очень стараюсь, чтобы плохих людей на площадке не было. Считаю, что съемки должны происходить в товарищеской атмосфере, потому что дело наше тяжелое. Тяжелое, но радостное. Работать нужно с хорошими людьми. Я не люблю плохих товарищей ни в группе, среди своих сотрудников, ни среди артистов. Ошибки бывают, но только на один раз — больше этот человек у меня на съемках не появляется.

О Сергее Маковецком

— С Сергеем Маковецким мы, пусть шапочно, знакомы с театрального училища им. Щукина. Я перешел на второй курс, а он поступил на первый. Было бы неправдой сказать, что уже тогда я подумал, что он мог бы сыграть Штурма в «Жизни и судьбе». Но я прекрасно помню, как на втором курсе Сережа Маковецкий играл отрывок в маленьком зале. Ничего не помню из этого отрывка, но в памяти очень яркая картина: на авансцене стоит Сережа Маковецкий, смотрит в зал, и играет музыка. Глаз оторвать от него было нельзя. И стоял так долго. А ведь это очень сложно.

Кроме «Долгого прощания», он у меня снимался во всех картинах. Не потому, что я его так люблю. В тех случаях, когда нужно сыграть нечто не прописанное масляной краской, а что-то непонятно из чего сотканное, нужен Маковецкий. В «Ликвидации» он не должен был играть, но из-за трагедии, которая случилась с Андрюшей (актером Андреем Краско. — Прим. авт.), он проявил себя не только как талантливый артист, но и как замечательный товарищ

О выборе актеров

— Советское кино, на которое я равняюсь, которое я люблю и которому я стараюсь соответствовать — то есть пытаюсь до него дотянуться, было в огромной степени основано на том, что «мне так кажется». Советские режиссеры имели право на почти невозможное в наше время понятие: «Я так думаю» или «Мне так кажется». Мне кажется, что этот актер или эта актриса должны играть эту роль, потому что, на мой взгляд, соответствуют по темпераменту, по внутреннему наполнению и т.д. Никаких других оснований для этого нет. Могут быть ошибки. Ничего, кроме своей чистой совести, в этом случае я не могу вам предложить. Я не выбираю актеров, потому что мне их навязали или попросили взять.

Книги и телевидение

— Чтение ничто не может заменить. Детей надо заставлять. Легко только пепси-кола пьется. Все остальное вызывает затруднение. Слушать серьезную музыку требует первоначального усилия. Я до сих пор заставляю себя ходить в музей — не привык. И читать заставлять надо. Молодежь ведь считает: потыкал в экранчик и уже все знаешь… Но и посмотреть фильм не повредит. Какое-то представление о романе они получат. Мне хотелось бы, чтобы им понравилось и было интересно. Я считаю, что работа на телевидении сопряжена с тем, чтобы открывать людям простор для мысли, знаний. Это не просто красивые слова. По своему опыту я знаю, что в Магадане или Хабаровске телевизор — это окно в мир.

День сегодняшний

— Сейчас пишется сценарий, в котором я пока не принимаю участие. По хорошему современному роману Алексея Иванова «Ненастье». Не знаю, во что это выльется. Первый вариант не очень получился, работа идет. Это роман про 90-е годы. Таким образом я меняю угол зрения — не иду тем путем, что уже шел, когда брал великую литературу. Не нужно биться за масштаб: «Пять человек в кадре — нет, это мало». Надо делать то, что в тебе отзывается. То, что становится частью твоей жизни. Например, далекие от меня казаки в «Тихом Доне». И «Жизнь и судьбу» я долгое время отказывался делать. Тяжело давалась «Ликвидация». Но когда ты понимаешь, что не можешь этого не сделать, то масштаб не важен. Это может быть в одной комнате три артиста. То же самое касается работы на телевидении — пока мне это нравится. Мне кажется, что там у меня есть аудитория, которая немыслима сегодня в кино.

О документальном кино

— Я считаю, что документальное кино гораздо более художественно, чем то, которое принято называть художественным. В документальном кино сохранилось то, чего почти не осталось в игровом, — интерес к человеку. Течение жизни простого человека, возможность вглядеться в того, кого мы пропускаем в повседневности. И, конечно, милосердие. Растет число людей, которые видеть уже не могут то, что называется художественным кино. Хочется видеть то, что тебя задевает. И в этом смысле документальное кино искреннее и лучше. В игровом кино есть большие деньги, и они привлекают не всегда хороших и честных людей. А в документальном кино деньги маленькие, и туда идут те, кто без этого жить не может. Поэтому оно на голову выше. P.S. На вопрос о «девизе по жизни» Сергей Урсуляк после некоторого раздумья ответил: «Рассосется».