Приключения мещанина в Самаре. Про рекрутскую повинность

Когда смотришь архивные документы из жизни мещан дореволюционной Самары, понимаешь, что тема рекрутчины (или армии, говоря сегодняшним языком) для них была очень важной. Семья лишалась мужчины, кормильца — на всю жизнь. Были ли способы уклониться от рекрутчины? Как показывают документы, в основном мещане пытались действовать по закону: нанимали «охотников», если средства позволяли. А если не совсем по закону — пытались разделить семью.

Если крестьянский рекрутский фольклор изучен этнографами, то мещанский (городской) практически неизвестен. И в этом бедные мещане оказались, увы, забытым сословием.

Понятие «раскладка рекрутской повинности» впервые появилось в законодательстве в XVIII веке, а потом было детализировано Рекрутским уставом 1831 года. Он определил порядок образования рекрутских участков в каждом податном сословии и количество рекрутов. 

Раскладка определялась количеством рекрутов, которых необходимо было выставить населению в предстоящий набор, системой льгот и «изъятий» от повинности. Губернские казенные палаты собирали сведения о числе жителей. На основе собранных данных рассчитывали число рекрутов, которых можно было собрать с каждого участка. Далее шло распределение рекрутских очередей и определение кандидатов в рекруты. 

С  1831 года расчет числа рекрутов производили по формуле А=(B·C+D):1000. A — число рекрутов, которых должен выставить участок, B — численность населения, подлежащего рекрутской повинности, C — число рекрутов, объявленное в Манифесте о рекрутском наборе, D — долговые рекрутские доли, оставшиеся с прошлого набора.  Вводилась следующая классификация рекрутских наборов. «Обыкновенные» — менее семи человек с тысячи ревизских душ, «усиленные» — от семи до 10 и «чрезвычайные» — свыше 10 человек с тысячи душ. Определение кандидатов в рекруты шло, сообразуясь с «очередным порядком», основанным на учете рабочей силы семейств. Распределение рекрутских очередей и определение кандидатов в рекруты проводили сами общины. В соответствии с правилами «очередной системы» семейства в составе участка заносились в так называемый «посемейный список».

С 1853 года в России для мещан (ремесленников и государственных крестьян) ввели «жеребьевый порядок». Теперь все семейства рекрутского участка в зависимости от числа работников разделялись на два (с 1861 года — на три) разряда. В первый попадали те семьи, где было больше работников — «многорабочие» (имевшие не менее четырех работников), а также бездомные и бессемейные одиночки. Во второй разряд — семейства с меньшим числом работников (три). В третий — «малорабочие» (или двойниковые).

К жребию прежде всего призывали рекрутов первого разряда, молодых людей от 21 до 35 лет. Срок службы для нижних чинов был сокращен с 25 до 20 лет — с тем чтобы они увольнялись сначала в «бессрочный» отпуск на пять лет, затем — в отставку. Из этого отпуска солдат мог быть отозван в любое время. С  воцарением Александра II срок службы был сокращен до 15 лет. Вначале действительная служба продолжалась 12 лет, после чего нижние чины увольнялись в отпуск на три года. Затем было введено увольнение в отпуск на пять лет после декады службы. 

Работниками по закону считались мужчины в возрасте от 18 до 60 лет, независимо от состояния здоровья. В редких случаях члены общего собрания мещан освобождали некоторые семейства от поставки рекрутов (как правило, или многодетных, или увечных мужчин). Из числа ратников исключали сосланных на поселение, безвестно отсутствующих в течение пяти лет, приобретших личную льготу от рекрутчины по медицинским показаниям (инвалиды, калеки, умалишенные). Особая ситуация складывалась с семейными разделами. Правительство им препятствовало, так как считало, что это способ избежать рекрутства. Рекрутский набор контролировали губернатор и рекрутский комитет, состоявший из председателя казенной палаты, губернского предводителя дворянства, председателя палаты государственных имуществ, управляющего удельной конторы. Делами по учету и раскладке рекрутской повинности ведала казенная палата. Городская дума отвечала за управление рекрутскими участками.

Рекрутский набор продолжался несколько недель. Рекруты шли в уездный или губернский город в сопровождении «отдатчиков» — выборных на мещанских сходах благонадежных лиц. Им помогал конвой из членов общества — «провожатых». Начальником «отдатчиков» был рекрутский староста. Отдатчики приводили рекрутов в рекрутское присутствие и затем расселяли в специальные дома на постой. Потом «отдатчики» вносили деньги на обмундирование, провиант и выплату жалованья рекрутам. Взамен казначейства выдавали им специальные квитанции, без которых рекрутские присутствия не принимали новобранцев.

Можно было избежать рекрутчины, если найти вместо себя «охотника», который пойдет служить, а его семье заплатят деньги. «Охотник» обходился от 100 до 300 рублей.

С наймом «охотников» были связаны семейные драмы. Самарская мещанка Надежда Александрова в отчаянии написала в думу заявление: «Муж мой Сергей Александров, с которым я проживаю в городе Самаре и занимаюсь портным мастерством, всегда рачительна, веду себя пристойно, неизвестно каким чиновником склонен по наймы в рекруты без всякой к тому причины, оставляя меня с сыном, от роду 10 месяцев без всякого обеспечения. Он сделал это из любви ко мне и сыну. Верните его назад!». В самарскую думу писалось прошение приблизительно одинаковой формы: «Я Василий Забродин по собственному моему желанию изъявил согласие поступить по найму в рекруты, в зачет будущих наборов за семейство самарского мещанина Кирилла Иванова Симатова сыновей его Никиту и Ефима, за что договорился получить 271 рубль 43 копейки серебром».

Продолжение следует.