Шостакович: право на творчество

Симфония №5 на сцене Самарской филармонии

Передовая редакционная статья в газете «Правда» в 1936 году «Сумбур вместо музыки», посвященная опере тридцатилетнего Дмитрия Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда», вошла в историю как торжество идеологического диктата над вкусом и здравым смыслом: «Слушателя с первой же минуты ошарашивает в опере нарочито нестройный, сумбурный поток звуков. Обрывки мелодии, зачатки музыкальной фразы тонут, вырываются, снова исчезают в грохоте, скрежете и визге. Следить за этой «музыкой» трудно, запомнить ее невозможно».

Такой вульгарный подход свидетельствовал о полном подчинении идеологической доктрине художественных задач, стоявших перед советским искусством. Особенности стиля композиторов, поэтов, художников связывали с политикой. Обращает на себя внимание и отрицание права на эксперимент, на поиск, на естественное развитие искусства.

Но вот в 1936 году появляется Симфония №5 Шостаковича — одна из самых драматических советских симфоний. Пресса того времени писала, что композитор сделал правильные выводы после жесткой критики. Что эта симфония отражает важный этап в торжественном шествии вперед советского народа к социализму. Удивительно, почему представители власти не поняли скрытый, эзопов смысл произведения.

И вот эта знаменитая симфония недавно прозвучала у нас в Самаре в исполнении академического симфонического оркестра Самарской филармонии под руководством народного артиста России, художественного руководителя оркестра Михаила Щербакова. Эту симфонию наш оркестр играл не впервые. Вспоминается, например, ее исполнение под руководством Щербакова на гастролях в Концертном зале им. Чайковского в Москве 9 января 1995 года. Были и другие.

Что присуще интерпретации симфонии Щербаковым? Прежде всего он развивает замечательные традиции выдающегося советского дирижера Евгения Мравинского, который внес огромный вклад в пропаганду симфонического творчества Шостаковича. Но надо отметить и то, что Михаил Александрович и оркестр Самарской филармонии следуют особой «сверхзадаче» (по терминологии Станиславского), что составляет одну из самых отличительных особенностей всей отечественной исполнительской школы. Эта «сверхзадача» заключается в том, что каждой музыкальной теме симфонии, каждому ее эпизоду музыканты смогли придать глубокий смысл, выходящий за пределы собственно музыкального произведения.

Мне как музыковеду было интересно наблюдать за публикой: поймет ли она глубинный смысл этого сложного произведения? Будет ли увлечена развертыванием перед ней величественной картины жизни нашей огромной страны в то непростое время? Поймут ли наши современники жгучие мысли автора симфонии о судьбе страны, о жестокой судьбе народа?

Но вот взмах дирижерской палочки, и в зал полились первые звуки. Через размышление, нежную, напевную мелодию скрипок, сменяющуюся энергичной темой, которая с каждым своим проведением приобретает характер яростного преодоления, зловещие маршевые эпизоды, саркастические темы, танцевальные мелодии и помпезные марши советской эпохи композитор проводит слушателей к кульминации в конце четвертой части произведения. Огромное нарастание звучности приводит к проведению победного, но такого трагического марша на фоне мощного удара литавр.

Невольно возникают мысли: сколько еще надо вынести нашему народу, через какие испытания пройти, чтобы воссияла радость подлинной победы над всем тем, что мешает нашей жизни. И все же в этой трагической музыке столько уверенности в том, что это обязательно будет!

Слушатели, кажется, тоже охвачены такими чувствами. Переполненный зал взрывается аплодисментами…