13 октября «Самарская площадь» на фестивале «Липецкие театральные встречи» представит свой премьерный спектакль «Долгий рождественский обед». Художественный руководитель театра Евгений Дробышев рассказал «СГ» о творческих планах и о том, зачем он пересматривает свои постановки.
— Почему на липецкий фестиваль вы решили привезти «Долгий рождественский обед»? Потому что премьера?
— Не только поэтому. Сначала мы хотели взять «Олигарха», но у организаторов произошла смена ориентиров. Вместо русской классики они заявили современную драматургию. «Долгий рождественский обед» Торнтона Уайлдера, написанный в XX веке, отвечает этому требованию. И кроме того, мы сделали интересную работу, о которой хотелось бы услышать мнение коллег. Недавно у нас в гостях была завсекцией критики Союза театральных деятелей Элеонора Макарова из Москвы. Так вот она вышла из зала в слезах. Ей очень понравилось. Были, правда, и критические замечания в адрес некоторых исполнителей, но грамотная, профессиональная критика всегда на пользу. Тот вариант спектакля, что мы показывали в мае-июне, -это была притирка. Только сейчас мы по-настоящему поняли материал и с осени начали играть правильно. Но я все еще выхожу перед каждым спектаклем и минуты три готовлю к нему зрителей. В том числе говорю о том, что на сцене за время действия проходит 90 лет.
— А правда, что вы хотите еще одну пьесу Уайлдера ставить?
— Да, мы уже репетируем «Наш городок». Тема та же — ценность каждого мига, каждого дня, каждого человека, даже если он жил тысячу лет назад. Уайлдер говорил, что мы знаем историю Вавилона по нескольким договорам о покупке пшеницы и деяниям царей. Но ведь они так же как мы возвращались после работы домой , ужинали, растили детей.
— То есть вы тоже считаете, что люди по своей сути не меняются?
— Да. Они не становятся ни глупее, ни умнее. Меняются только предлагаемые обстоятельства, одежда, техника. Сегодня Гомер так же интересен, как и тысячи лет назад. А Шекспир нисколько не глупее нас с вами. Когда репетируем «Наш городок», где действие происходит в 1901 году, я разбираю этот материал на своих школьных воспоминаниях, потому что не изменилось ничего. Школьники по-прежнему не хотят рано вставать, а мамы их будят, кормят завтраком и с боем провожают в школу. А потом у повзрослевших детей с родителями ведутся знакомые всем нам неловкие разговоры про личную жизнь.
— То есть это рассказ об обыденной городской жизни…
— Не только. Сюжет там лихо закручен. Это история любви мальчика и девочки из семей, связанных узами дружбы. Мы видим взросление героев. Последнее действие происходит на кладбище. Половина героев уже умерла, а половина — живые. И все они разговаривают. Только мертвые живых видят, а живые мертвых — нет.
— А как это будет решено сценически?
— Уайлдер подсказал. Сценографию «Долгого рождественского обеда» мы делали по его указаниям в тексте. В «Нашем городке» у него мертвые просто сидят на стульях. Как мы будем это решать — еще не могу сказать.
— Кто будет занят в спектакле?
— Вся труппа. Для меня очень важно, чтобы все актеры «поварились» в космосе Уайлдера. Помню, когда разучивали американский гимн «Боже, храни Америку», все плакали от ощущения того, как здорово любить свою страну!
— У вас пополнение в труппе. Расскажите о новых актерах.
— Это молодые люди Николай Синявский из Кинеля и Настя Карпинская из Пятигорска. Оба окончили Самарскую академию культуры и искусств. Еще была девочка из Курска, но она уехала из-за домашних проблем. Мне очень жаль молодежь, вынужденную трудиться далеко от дома. Я сам когда-то так работал, но ездил в Сызрань — она рядом. У меня была возможность приезжать домой в Самару раз в неделю. Если бы не это, я бы просто умер.
— Часто к вам приходят на пробы?
— Минимум раз в две недели.
— А почему именно этих ребят взяли?
— В них я увидел особую энергетику и понимание того, что они делают.
— У вас достаточно много спектаклей, которые идут не один год…
— Я считаю, что за полгода актер не в состоянии полностью понять свою роль. А через несколько лет исполнитель в ней разберется и будет мыслить, как его персонаж. Поэтому любой спектакль с годами становится только лучше.
— Но ведь роль может и надоесть: из спектакля в спектакль повторять одни и те же слова.
— Такая уж профессия. Может быть, помогает тот энергообмен, что существует между актерами. Бывает, один из них несет некий энергетический заряд и дает импульс всему актерскому составу. И даже я, знающий каждую сцену наизусть, замираю, наблюдая это на сцене.
— А вы часто смотрите свои спектакли?
— Довольно часто.
— Зачем?
— Чтобы уловить малейший признак увядания и немедленно дать артисту пинка. Или что-то такое сказать актеру, чтобы у него появился новый взгляд на роль. Такие персонажи, как Костя Треплев и Нина Заречная, знакомы нам порой лучше, чем реальные люди. И говорить о них можно бесконечно…
— Раз уж заговорили о русской литературе… У вас в репертуаре есть и Чехов, и Островский, и Гоголь. Но больше все-таки иностранных авторов. Не планируете больше ставить наших классиков?
— Я очень бы хотел иметь в репертуаре хотя бы еще одну пьесу Чехова. Но никак не могу разложить роли под своих актеров. Это точно будет не «Вишневый сад», потому что он уже идет в театре драмы имени Горького.
— А вы смотрели «Чайку» Анатолия Праудина — премьеру прошлого сезона в «СамАрте»?
— Смотрел. Мне понравилось. Не все, конечно…
— Что не понравилось?
— Вторая половина оставила впечатление режиссерской усталости. С момента, когда Нина и Три-горин сели на лавочку и проговорили 15 минут, начался слишком ровный спектакль. А начало, особенно Заречная в окровавленных бинтах, сделано просто гениально. Еще к вопросу о классиках. Присматриваюсь к Шекспиру. Много сейчас читаю о «Гамлете». Недавно узнал, что его собираются ставить в «СамАрте». Делать это будет Праудин, что хорошо, потому что он поставит не похоже ни на кого.
— Кого вы видите в роли «Гамлета»?
— У меня его нет. Буду брать со стороны, а поэтому нужно хорошенько подумать. История Гамлета, конечно, очень интересная. Молодой парень очень любил отца. А когда тот умер, мать так ужасно себя повела! Семейная человеческая история. Да еще это подозрение, что отец умер не своей смертью. А сам парень только вернулся из университета. Я пытался выяснить, сколько ему лет. По разным источникам, примерно 20-21.
— Летом у вас были гастроли в Копенгагене. Эльсинор посетили?
— Это отдельная история. В Эль-синоре мы увидели афишу: «Гамлет», театр «Глобус». Уже дома купили через Интернет билеты, вернулись в Эльсинор во время отпуска.
— Там по-прежнему одни мужчины играют?
— Нет. Офелию, кстати, играла темнокожая актриса. Я так понял, что теперь «Глобус» ближе к антрепризе, это не театр, а проект. Представление состоялось под открытым небом. Было впечатление, что я побывал в 1600 году в Лондоне. Датское небо напомнило мне английское. Доиграть артисты не смогли — полил сильный дождь. Минут сорок они еще держались, а потом… Я понял, почему прекратили — Гамлет с Лаэртом вынули шпаги и поняли, что им придется падать. Это их, видимо, напугало. Наши бы актеры, уверен, не побоялись!
Культура
Культура
Культура
Комментарии
0 комментариев