Дерево и деревни

В галерее «Вавилон» открылась выставка Владимира Пентюха

Пензенское художественное училище, в котором он обучался, славится своими выпускниками. Среди них и Аристарх Лентулов, и Владимир Татлин, и самарцы Роман и Неля Коржовы.

Живопись Владимира Пентюха дает высокие образцы пейзажа, отсылает нас к творчеству позднего Левитана. Это «пейзажи настроения», в которых скупой, но рельефный мазок помогает передать одухотворенность простых, напоенных воздухом вещей. Что ни движение кисти, то грань камня, волна или облако. Картина складывается из мазков, как из крупных деталей мозаики. Есть у художника своя нехитрая, но убедительная и приятная тема. Он пишет деревенский быт, раскрывает его, как раскрывали за сто пятьдесят лет до него.

Если вы посмотрите на уездные пейзажи передвижников, то увидите, что заборы, мосты, дома будто не построены, не сложены рабочими, а выросли здесь как грибы, вместе с деревьями. Пейзажисты-деревенщики редко изображают людей. А если изображают, то в процессе преодоления природных препятствий. Мир упорядочен, но не нами и не для нас. Мы живем в мире, выстроенном природой, Богом и дьяволом. И этот канон передается в провинциальном искусстве из поколения в поколение. Он и создан самим духом деревни. На картинах Владимира Пентюха тоже нет людей. Искусствовед Татьяна Петрова недаром назвала его деревни «заброшенными» — «только постройки тихо продолжают жить».

Конфликт, без которого не обойтись даже в пейзаже, разворачивается между деревом и водой: тут и разливы, и деревянные колодцы, и пустые лодки на берегу и на воде. Напряжение создает близость древесной гармонии человеческого поселения и водной стихии озер, гроз, прибывающих рек. Художник особое внимание уделяет фактуре дерева. На его полотнах не только деревья, избы, но и плетни, заборы, поленницы, замечательные «Старые ворота» в деревне Кучкас Архангельской области.
Взять предмет во всей его связи с окружающим, показать почти иконически как предмет философский, как инструмент познания — этому художник научился у Исаака Левитана с его стилизованными, лишенными шишкинской детальности, но необычайно точными работами. «Март», «Сумерки», «Золотая осень», «Весна. Большая вода» — в левитановских пейзажах так же нет людей, так же — вода и дерево…