В огне и грохоте

Если сын хочет идти по стопам отца, значит, дело выбрано правильно

Кузнечное дело — одно из самых уважаемых и древних ремёсел. Оно было широко распространено в древних русских городах и деревнях. В многочисленных кузницах производилось всё: от шлемов до домашней утвари. Сейчас по понятным причинам кузнечных дел мастеров стало в десятки раз меньше, но тем не менее их труд всё так же вызывает интерес.

Своей историей успеха делится самарский кузнец Тимофей Лебедев.

— Работаю я почти девять лет. До этого, сразу после армии, торговал DVD-дисками, а в кузнице трудились друзья. Обстоятельства сложились так, что однажды я приехал к ним, увидел и просто заболел. И на следующий день пришёл работать. Понятно, что сначала и «болгарка» казалась страшным инструментом, но постепенно я освоился и ко всему привык. А привыкать было к чему — шум, жар, грязь. Это настоящая, ни с чем не сравнимая мужская работа! А то одни юристы, экономисты да бухгалтеры вокруг, руками мало кто что-то делает — не умеет и не хочет. Да и надоело мне на тот момент бездельничать: сидеть и диски продавать. Разве это работа? Тем более, когда у тебя семья. Я даже сейчас хожу по торговому центру, смотрю на этих молодых парней, что охранниками сидят. Ладно бы, когда ОМОН сидит, а то… У него только бирка охранника и огромное пузо — в 25 лет! А чем сидеть и отращивать брюхо, лучше уж чем-то активным заняться, пока здоровье позволяет. Хотя, знаете, кому как — вот мой брат двоюродный, например, профессор математики. Мама медсестрой всю жизнь проработала, папа — водитель.

На вопросы о своих работах Тимофей отвечал скромно:

— Каждый заказ по-своему хорош. Есть простая работа, но её много, например забор, а есть маленькое что-то, но замысловатое очень. Конечно, интересней, когда сам что-то придумал, чего ещё никто до этого не делал. В основном уже приходят с готовыми картинками, и, пытаясь отговорить, можно потерять клиента. Но мне все интересно, а что-то необычное или для себя лучше в свободное время помастерю. Сейчас работаю над двумя балконами, которые планирую сделать за два месяца. Из чего-то действительно необычного вспоминается голова барана, но она ещё в процессе изготовления, или голова лося. Нельзя же так просто взять и сделать. Под всё нужно своё количество материала, инструменты: оправы, зубила, молотки новые. Может, и изделие размером с ладошку получится, но для его изготовления нужна гора приспособлений. Себе вот кровать смастерил, стол, друзьям разные подарки. Никогда нет проблемы, что подарить на свадьбу или на день рождения. Тоже один из плюсов такой работы. А вообще, знаете, мне очень нравится выражение «идеальная работа — оплачиваемое хобби». Кажется, Генри Форд сказал, да? Так вот это, можно сказать, мой случай. А помимо работы, наверное, как и у всех, авто-мото-вело-фото, как говорится. Рыбалка, природа, с ребёнком вместе что-то поделать — конструктор «лего» собирать любим. Вот сейчас на сессию поеду к себе, в Ростовскую область, и обязательно съезжу на рыбалку. Я в строительном институте учусь, скоро окончу. А в Самаре, кстати, не так уж и мало кузниц, конкуренция есть. Но сейчас нечасто заказывают для городских нужд. Может, не модно, — не знаю. Больше — для коттеджных посёлков. А вот в Ростове. В Ростове, если когда-нибудь будете, пройдите по Пушкинской улице — поймёте, о чём говорю.

— Приходя в кузницу, первым делом вы…?
— Пью чай! А если серьёзно, каждый раз по-разному, в зависимости от задачи. Вы как считаете — пришёл, разжёг печь и сразу начал ковать? Нет. Надо иной раз и подумать посидеть, посчитать. Когда-то чисто сварка, например, неделю делаешь заготовки, а потом же в кучу всё это надо собрать. Часто никто уж и не пользуется кузнечной сваркой: долго, дорого, трудоёмко. Поэтому «болгарочкой» сделал заготовки, почистил, покрасил. А чтобы покрасить, надо сначала обезжирить, загрунтовать. В другой же раз просто приезжаешь, всё хватаешь и везёшь на монтаж. Каждый день разные задачи.

— Сын интересуется вашей работой? Не пробовали привлекать преемника?
— Вите восемь лет, куда его ещё привлекать. Помню вот, рисовал сидел как-то один из заказов, а он тогда ещё маленький был, говорит мне: «Папа, давай поиграем». Я ему: «Сын, я занят, я работаю». — «Нет, — отвечает, — ты не работаешь, ты рисуешь!». Сядет рядышком и тоже что-то калякает. Однажды, когда Вите было годика четыре, так получилось, что сначала он у мамы на работе побывал, потом у меня — и всё это в один день. Мама у нас в суде работала, там всё чистенько, беленько, культурно. А здесь — огонь, грохот! Он когда первый раз зашёл ко мне в кузницу, сразу: «Что такое? Что это?». Я ему: «Молот!», а он: «А как это? А что он делает?». Я его включил, молот заработал, а ребёнок убежал из кузницы, только пятки сверкнули. Сейчас-то, как постарше стал, конечно, не боится, ему даже нравится, а тогда испугался. Вечером за ужином, когда делился впечатлениями, сказал: «У мамы работа большая, чистая, красивая, а у папы маленькая (у меня как раз тогда другая была кузница, небольшая, метров тридцать), грязная, но когда я вырасту, я буду как папа».